Размышления на тему "готова ли я и в каких ситуациях родить ребенка"

Тема сложная и болезненная для меня.
Впервые почувствовала, что хочу родить, в 14 лет. Можно, конечно, посмеяться над наивностью и неосознанностью такого желания в таком юном возрасте. И я бы даже посмеялась, если бы не помнила. Было осознание и понимание того факта, что я еще не готова, ни физически, ни морально. Я задавала себе вопросы, что я могу дать ребенку, какой должен быть отец этого ребенка, какой образ жизни нужен для рождения и воспитания.
Эти вопросы я задавала себе и потом, и по сию пору их задаю. А вот желание на всех уровнях, вплоть до физического, было именно тогда. Больше не было.

часть первая. (много букв)С рождения меня мучили запоры. Я этого не помню, но мама рассказывала, что я «рожала» сидя на горшке. И, видимо, так мне это не нравилось, что я предпочитала терпеть. Наверное интуитивно предполагала, что рассосется
А где-то даже есть фотография, на которой я сижу на горшке, горшок на стуле, а я привязана к стулу полотенцем. Сижу, голову на бок положила, и на лице у меня выражение скуки. Это папа так изгалялся

И мучили они меня, надо сказать, периодически. Последний раз, лет в 12. Когда доходило до слез, до состояния совершенной измотанности. Когда уже молилась, чтобы это из меня вышло.

А в шесть лет я упала. Гуляли с братом на улице. Прям напротив окон бабушкиной квартиры. Видимо тогда я еще хорошо видела, мне казалось, что она нас с братом может видеть. А дом на холме, сталинский, и последний, девятый этаж. А под окнами простирался стадион, большую часть которого, занимало некое подобие парка. И был там небольшой холм, который зимой превращался в горку, на радость детям. Вот на вершине этой горки я и шлепнулась. На ровном месте. Как стояла, так и села. Было очень больно. Но это я просто запомнила, что было больно. В ощущениях я этого не помню. А помню то, что было стыдно. Я испугалась того, что бабушка увидела, что я упала. Испугалась, что ругать будет. И ничего не сказала.
А открылось это уже значительно позже. Когда какие-то проблемы начались. Сейчас уже не помню конкретно причину. Лет в четырнадцать, наверное. Мама очень расстроилась, что я еще тогда не рассказала.
А проблемы, они, в общем, и не проблемы. Просто есть некоторые позы, в которых не могу сидеть, особенно на жесткой поверхности. И иногда бывает (или уже «бывало»), что «тянет». Не знаю, каким другим словом это назвать. У всех бывает так, что «надо хрустнуть». У кого-то шея, у кого-то запястья, еще что-нибудь. Человек же как-то определяет, что «надо хрустнуть». Чувствует что-то. Это «что-то» я определила для себя словом «тянет». А потом, когда хрустнет, становится легче, свободней и радостней. Вот и я так, периодически, когда тянет, делаю так, чтобы хрустнуло. Только вот до копчика хрен доберешься, чтобы он «хрустнул». Иногда не сразу, но у меня получалось. Хитро повернешься, в разные стороны покрутишься (аккуратно, это чувствуется), а потом в определенной позе напряжешь ягодицы и такой треск стоит, как будто весь позвоночник переломала. Зато какое облегчение.
Только лет в двадцать, когда я подняла этот вопрос и была возможность, мне сделали рентгеновский снимок. На нем хорошо видно, как хвост мой крючком стал, на который я сама себя и посадила. Не было перелома. В шесть лет видимо еще очень все мягкое и пластичное. В диагнозе, кажется, «застарелый ушиб» записан.

Мое сознание играет с мозгом в игру под названием «придумай причину, почему нельзя рожать, если не хочешь признаться, что боишься».

А еще, с детства, у меня болел живот. Вначале, видимо, из-за все тех же запоров. Потом причина была другая. Помню картинкой, в десять лет, мама приехала к нам в гости. Она в комнате, я к ней подхожу и начинаю ныть. Очень болело. Вот интересно, дала ли она мне таблетку, если дала, то какую, как быстро боль прошла. Я этого уже не помню.
И болело довольно-таки часто. Хотя, может быть, я просто часто об этом думала. А еще я ждала месячных. Дети ведь не одинаково растут. Тоже картинкой помню, как в девчачьем туалете одна моя подружка хвалилась первыми волосьями, появившимися на лобке. Она как бы становилась взрослой, в отличие от всех остальных. А другая подружка рассказывала, как испугалась, что умирает, пока своей маме не призналась, что из нее кровь идет. Мама над ней ухохатывалась. А я удивлялась, как можно так нетактично смеяться, если сама не удосужилась рассказать. Сама же я знала, скорее всего, из книжки для маленьких «откуда дети берутся». За название не ручаюсь, но смысл понятен. Эту книгу мне лет в семь отец подарил. Бабушка, как увидела, спрятала ее, конечно. Но толку то, если я ее всю прочитала. Мне даже как-то удивительно было, зачем ее прятать, чего в ней плохого. Наоборот, все понятно, нормально и естественно. Она, наверное, из-за картинок ее спрятала. Хотя тут тоже, я, правда, ей никогда не рассказывала, но член я в живую видела и у маленького мальчика в детском саду (это мы так один обеденный час отдыха провели — разглядывали друг дружку), и у взрослого человека (он меня не видел, а дверь в туалет не закрыл). Сначала, конечно, было состояние «что-то не так». Но, как раз-таки только до тех пор, пока не прочитала эту книжку.
В общем, ждала я этих самых месячных вплоть до тринадцати лет. Как раз у нас в школе провели то ли акцию тампонов «тампакс», то ли урок грамотности и гигиены в отношении к женскому организму. Даже, помнится, отличилась. Урок вела гинеколог и рассказывала разные истории из своей практики. Больше всего меня впечатлило, как женщина пришла на прием с просьбой посмотреть, что с ней, так как «что-то мешает, не было бы опухоли». А выяснилось, что она тот самый тампон, достать забыла. И две недели с ним внутри ходила. Я была в шоке. До сих пор не понимаю, как можно забыть такое, это раз. И второе, это как надо свое тело воспринимать (или не воспринимать), чтобы идти к гинекологу, чтобы тот посмотрел «что у нее там».
А отличилась я, когда учитель-гинеколог спросила, как определить, потеряла ты девственность или нет. Вопрос, конечно, интересный Я ответила, что моментом потери девственности надо считать момент, когда произошел половой акт с мужчиной. Она, надо сказать, меня похвалила. И сказала, что именно так. А на целостность девственной плевры не надо обращать внимание. Так как целостность эта может быть нарушена и за счет других явлений. Например, если с детства занимаешься... эхх, слово забыла. В общем, на лошадях, профессионально.
Как раз после этого урока, в течение, может, недели, у меня и началось. О, как я радовалась. Не передать словами. И, с перерывом посередине на день или два, шло это дело, недели две. А потом еще год не было.
Но в руководстве «по грамотности и гигиене» для учащихся средних образовательных школ, было написано, что цикл первое время устаканивается и может быть не одинаковым и не регулярным. И еще было написано, что если до шестнадцати лет не устаканилось, то тогда (и не раньше), надо идти ко врачу.
Я была спокойна.

А еще, как раз перед первым классом, в шесть лет, меня папа свозил отдохнуть. Мы хорошо отдохнули, съездили на Балтийское море. А после этого я попала впервые в жизни, к гинекологу. И вышла оттуда с диагнозом то ли «типичный цистит» (что помню, меня еще слово «типичный» сразило), то ли «вагинит» (что видела на бумажке через много лет).
Кстати, только сейчас подумала, а ведь гинекологиня та, могла и сказать, что у меня с копчиком проблема, в попу она ко мне залезала, однако (я потом даже некоторое время мучилась не только иллюзией позывов по-маленькому, но и по-большому тоже). Как раз, к ней я попала летом, а за полгода до этого, шлепнулась на свою многострадальную.

После этого все лето у меня сохранилось в воспоминаниях о тазиках, горшках, мазях и прочих прогреваниях. Хотя, потом еще была на даче, а потом еще воспоминания о деревне, в которой была один раз в жизни, опять же, с папой. Где вся деревня состояла из шести домов и одной бани. В баню тогда тоже впервые попала. А еще там же, пыталась спасти тапок подруги, который стремительно уплывал в речке-переплюйке, в которой с момента нашего приезда, когда мне в самом глубоком месте этой реки было воды по щиколотку, воды прибавилось значительно, за счет дождя, что шел непереставая двое суток. Я не смогла спасти тапок. Мне воды было уже выше головы.

Я и забыла о этом своем диагнозе, вплоть до шестнадцати лет. Тогда мы поехали с мамой и друзьями в «поход» на машинах. То ли гремячий ключ это называется, то ли гремячий водопад. Под Сергиевым-Посадом дело было. Думали, то ли на выходные, то ли просто так. Тогда я впервые спала в палатке. Да, где-то есть у меня запись об этом событии, я тогда уже вела дневник. Приехали мы поздно вечером. Расставили палатки и уснули. А на утро пошли на этот самый ключ, или водопад. Что представлял собой три водных потока разной температуры — 2, 4 и 6 градусов по Цельсию. Место паломничества разных граждан. Полагаю, как верующих, так и не верующих (какие-то нехорошие люди сожгли потом там и часовенку и мостки, хотя сейчас, наверное, уже восстановили). Я окунулась. Правда один раз, не три, но все же окунулась. Получила массу удовольствия. А потом выяснилось, что у мамы начались месячные, а с собой у нее ничего не было. Да и первый день, тяжело в палатках. В общем, мы все засобирались домой. По дороге заехали на Торбеево озеро, что рядом. Это Торбеево озеро я никогда не забуду. Я искупалась, не выдержала. И получила за это по полной программе уже дома. Хотя и не долго. Сутки где-то температурила.
После этого я боялась купаться где бы то ни было. Да и сейчас боюсь.